Плоть [ Авт. сборник ] - Филип Фармер

— Значит, вы пытаетесь связать эту отвертку с делом Словоблудов. Она избавила бы их от необходимости все время взрывать и копать? Они смогли бы утихомириться и прекратить нести словесную чушь?

— Я уверен, что они сотни раз натыкались на нее и отшвыривали в сторону, отказываясь распознать ее значение.

— Может быть, так оно и было. Но что она, все-таки, означает?

— Это еще один ключ к осознанию того, что лучше бы им заглянуть внутрь себя, задуматься о причине своего наказания и о том уроке, который из него следует.

Этот инцидент изрядно испортил мне настроение. У меня было ощущение, что я все глубже и глубже погружаюсь во тьму, созданную существом, которое посмеивается надо мной, оставаясь в глубокой тени. Случайной ли была встреча с Аллегорией и его туманные зловещие советы?

Но времени раздумывать над этим не было, так как мы вышли на боковую дорогу, которая вела к больнице. Вдали уже виднелись белые памятники на кладбище за высоким проволочным забором. Наверное, я простоял на месте дольше, чем мне показалось, потому что Алиса тронула меня за руку:

— В чем дело?

— За этим забором — кладбище государственной больницы. Мелтонвиллское кладбище — по другую сторону дороги. Отец мой похоронен в земле, принадлежащей властям штата Иллинойс, мать лежит на деревенском кладбище. Они и в смерти разлучены так же, как были разлучены в жизни.

— Дэн, — ласково произнесла Алиса, — нам не мешало бы поспать пару часов, прежде чем двигаться дальше. Мы прошли большое расстояние. Почему бы не навестить могилы ваших родителей, а затем поспать там? Как вы к этому относитесь?

— Весьма положительно. Спасибо, Алиса, — как-то натянуто ответил я. Вы — замечательный человек.

— Вовсе нет. Просто этого требуют приличия.

И надо же ей было произнести эти слова именно тогда, когда мое отношение к ней стало чуть теплее!

Мы двинулись дальше. Навстречу нам брел крупный рыжеволосый мужчина. Он прямо-таки выпучил глаза на Алису, так и засмотрелся, что я невольно напрягся, ожидая таких же неприятностей, как при встрече с Поливиноселом. Заметив меня, мужчина остановился, ухмыльнулся и разразился громким хохотом. От него так и разило Отваром.

— Что это с ним?

— Не знаю, — ответила Алиса. — Подождите! Так вот оно что! Поливиносел и все остальные, должно быть, сразу же признавали в вас новенького.

— Но почему?

— Да из-за вашей лысины! Вы видели здесь хоть одного лысого мужчину? Готова поклясться, что нет. Вот почему так смеялся этот парень!

— Если это так, то я меченый! И Поливиноселу остается только велеть своим почитателям искать лысого.

— О, дела вовсе не так плохи, как вам кажется, — успокоила меня Алиса. — Вы не должны забывать, что поток новичков не ослабевает и что в процессе адаптации сейчас находится большое количество бывших солдат. Вы вполне можете сойти за одного из них. Ну, хватит, идемте. Поспим немного.

Кусты по обе стороны каменной арки кладбища выросли выше моего роста. Железные ворота были распахнуты настежь и покрылись ржавчиной. Внутри, однако, я не заметил ожидаемого запустения и буйных зарослей сорняков. Их подстригали овцы и козы, которые стояли тут и там, как статуи, посеребренные лунным светом.

Я вскрикнул и рванулся вперед.

Могила моей матери зияла, как темно-коричневый зев. На дне виднелась черная вода. Гроб стоял у одной из стенок ямы. Очевидно, кто-то вынул его, а затем небрежно швырнул назад, и он застрял торчмя в жидкой грязи. Крышка гроба была отброшена. Он был пуст.

— Спокойно, Дэн, — произнесла стоящая сзади Алиса.

— Не стоит так волноваться.

— Вот они, ваши нимфы и боги Нового Золотого Века! Грабители могил! Вурдалаки!

— Не думаю. Им не нужны ни деньги, ни драгоценности. Давайте осмотрим все кругом. Должно быть какое-то иное объяснение.

Мы осмотрелись. И увидели Козла Плаксивого. Он сидел, прислонясь спиной к надгробью. Козел был таким большим, черным и неподвижным, что казался отлитой из бронзы составной частью памятника. И еще он был похож на «Мыслителя» Родена — «Мыслителя» в котелке на голове и набедренной повязке. Но было в нем нечто живое — глаза, в которых блестели слезы.

— Скажите, пожалуйста, — спросил я взволнованно.

— Зачем раскопаны все эти могилы?

— Благослови вас Господь, мой мальчик, — произнес он со слегка провинциальным акцентом. — Видать, здесь погребен кто-то из ваших близких?

— Моя мать.

Слезы еще обильнее полились из его глаз.

— Главное — вера, мой мальчик. Правильно? И вы будете счастливы, когда я поведаю вам преславную новость. Видите ли, здесь погребена моя собственная любимая жена.

Я совсем не узревал ничего, что сделало бы меня счастливым, но предпочел помолчать и подождать, что он скажет дальше.

— Да-да, мой мальчик, извините уж, что я так вас называю. Ведь я все-таки — ветеран американо-испанской войны и старше вас на не так уж мало лет. По сути, не будь этого благословенного пришествия Мэхруда — да хранит его Господь — я бы давно уже помер от старости, и кости мои покоились бы на барже вместе с останками жены моей и…

— Какой барже? — не выдержал я.

— Вы что с луны свалились? О, да вы — новенький, — понял Козел. — Еще раз объясняю. Главное — вера, мой мальчик. К утру вы должны поспеть в Онабак, чтобы не пропустить отправления баржи, груженой костями. Можете не сомневаться, это будет великий праздник. Будет много Отвара, жареного мяса и любовных утех — хватит, по меньшей мере, на целую неделю.

После долгих расспросов я выяснил, что Мэхруд велел выкопать останки всех покойников, имеющихся в этой долине, и переправить их в Онабак. Завтра утром баржа, груженая костями, переправится через Иллинойс и доставит останки на другой берег реки. Что произойдет дальше, неизвестно даже мелким божкам, хотя они все равно ничего бы не сказали. Но все уверены, что Мэхруд вознамерился воскресить всех покойников, поэтому спешат туда, чтобы стать очевидцами такого великого события.

От этой новости настроение мое заметно улучшилось. Если на дорогах и в самом городе будет много людей, то затеряться в толпе не составит особого труда.

— Дети мои, по мне, Все-Бык слишком уж много на себя берет. Вряд ли ему удасться воскресить покойников. И куда денется людская вера в него? И что станется со мною? — громко всхлипнул он. — Я снова останусь без работы, утрачу с таким трудом достигнутое положение! Я, который служил старому богу до тех пор, пока не понял, что он сдает свои позиции, что Мэхруд заменит его сейчас и в дальнейшем. А теперь Мэхруд-Бык его имя, Господи помилуй, опростоволосится и уже никогда не сумеет поправить свою репутацию. И я стану самым жалким существом — пророком, лишенным чести. А что еще хуже, так это то, что мне вот-вот должно прийти повышение в полубоги. Мой статус быстро повышался по причине моей верности, тяжких трудов и еще потому, что я зря рта не раскрывал, когда вся эта грандиозная затея с повышениями зародилась в голове Все-Быка. Зачем же он не остановился на достигнутом? Наконец, я понял, что он опасается не неудачи Мэхруда, но его собственной неудачи, спроецированной на начинания.